30 мая 2011 | 20:44 Фиолетовый барабан (истоки).
Обдумывая, как именно получше донести до своих читателей моё понимание процесса организации, я поняла, что образ «фиолетового барабана» как нельзя лучше поможет мне это сделать.
Так что — этот пост будет ещё одним предисловием к описанию процесса организации.
Перефразируя великого Вольтера (если это сказал Вольтер), «если бы „фиолетового барабана“ не было, его следовало бы выдумать». Я попыталась встать на место того человека или той категории людей, которые могли бы быть заинтересованы в возникновении феномена „фиолетового барабана“, и простроить их стратегию и тактику для достижения цели.
Что это за категория?
Как и в случае с Богом, это категория людей, которая в силу некоторых обстоятельств их биографии, получила доступ к духовной или гражданской власти. То есть, у этой группы людей была такая штука, как «административный ресурс». Вместо топора у Раскольникова. Однако, не вся эта группа рубила старух-процентщиц налево и направо. Чем-то некоторые из них отличались от остальных. И, как ни странно, тем же самым, чем и Раскольников. А именно, образованием. Причём, не каким-нибудь, а обязательно — европейским, и что также важно — неоконченным. В крайних случаях — даже не особо и начатым. Но это — только в крайних случаях. И все эти особые люди получили не только такое образование, но и такое же воспитание.
Мне скажут — а как же исламский мир? Эти-то откуда возьмут европейское воспитание и/или образование? До некоторых пор, действительно, не было у владык Востока этого самого европейского образования. А сейчас — есть практически у всех. Что ни шейх или эмир, то выпускник Гарварда или Оксфорда. Приблизительно отсюда же растут ноги исламского терроризма.
Что же такого есть в европейском образовании, что приводит правителей к авторитаризму, а их народы (причём не только во время их правления, но и много позже) к состоянию всепоглощающего пофигизма, который я называю феноменом «фиолетового барабана»?
Коротко, к сожалению, ответить трудновато. Но я попробую сократить, как могу. Европейская философия, в отличие от восточной, понимает рефлексию, как интеллектуальную деятельность. Которую, как и любую деятельность, можно огранизовать. И это — приемлемый подход для интеллектуальной же деятельности. Но «мальчик в овраге нашёл пулемёт, больше в деревне никто не живёт». Если применять тот же подход к организации практической деятельности, и особенно, деятельности руководителей и управляющих в социуме, то к этой деятельности нужно обязательно привязывать целый ряд ограничений этического плана. Упрощая сказанное, если вы строите завод по переработке помидоров в томат, то помидоры не могут сопротивляться. А люди — могут. Поэтому, даже строя свой завод, вам придётся ограничить время работы людей на нём, создать им соответствующие их потребностям условия и т.д.
Если же вы строите завод по переработке мозгов живых людей в мозги преданных рабов, то вам нужно учитывать нежелание этих самых людей становиться рабами. Нужно выстраивать тонкие технологии, которые позволят вам добиться своей цели. Все знают, что, если лягушку бросить в кипяток, она выскочит. А если положить её в воду и медленно нагревать, то сварится. Это — образец технологии. Я понимаю, насколько кощунственно выглядят эти примеры. Именно поэтому у правителей, занявшихся строительством каких-либо конструкций в живой среде, должны быть этические ограничители. А вот это, к сожалению, присутствует далеко не всегда. Потому что в Гарвардах и Оксфордах можно узнать, что это такое, но ни МТИ, ни Сорбонна это своим студентам не прививает. А вот возможность внедрять в жизнь социума интеллектуальные конструкции показывают так наглядно, что те, кто умеют не только складывать два и два, но даже перемножать, понимают всю эффективность таких инструментов.
И вот, окончив или не окончив эти самые университеты, но успев познакомиться с такими замечательными «игрушками», студенты возвращаются домой, где их ждёт экспериментальный полигон размером в страну. И миллионы старух-процентщиц. И начинается. Указывается перстом самое болотистое и гнилое место на берегу моря и приказывается строить здесь город-порт. А корабли для этого порта тащить волоком больше ста километров. Люди гибнут? Где? Это что, люди? Они не понимают величия замысла. Мы должны, ну просто обязаны уже сейчас, ещё в ходе моего правления, показать этим (далее следует перечень), чей царь длиннее. А вообще, должна заметить, люди просто так антихристом ещё при жизни мало, кого называют.
«Просвещённая» по-европейски монархия должна иметь свою академию. И неважно, что большинство академиков — немцы. Как, собственно, и сама императрица. Народ вот подкачал. Тёмный какой-то. Не подходящий под светлые идеалы Вольтера и Дидро. Но это мы исправим. А тех, кто нам возражает — четвертуем. Это так по-европейски. Причём никто, собственно, и не отдал себе отчёта, что в умах народа произошла катастрофа. Даже не связанная с фактами реформ. А только с фактами наследования престола и правления женщин. Это в стране, где «Домострой» впитан с молоком матери.
Народ заметался, забурлил. Но есть отличное западное средство. Шпицтрутен называется. И неважно, какое отношение ты к нему имеешь. Держишь ли в руках, или получаешь им по спине. В обоих случаях тебя пользуют. И ты медленно продолжаешь превращаться в бессловесную скотину. Или идёшь на каторгу. Иногда сразу, иногда заглядывая «в народ».
Но тут приходит «просвещённый» царь-освободитель. И не посоветовавшись ни с одним из освобождаемых, отменяет крепостное право. По стране катится волна бунтов «освобождённых» крестьян. Вот дураки-то. Счастья своего не понимают. Поэтому их учат. То есть, расстреливают. Царю, правда, тоже не поздоровилось. Он им свободу, а они ему — бомбу. За что бы? А чтобы жизнь не ломал. Об колено.
Эти «реформы» происходили в России приблизительно раз в поколение. То есть, люди хоть как-то успевали приспособиться. А потом начался шабаш. Три революции, войны, и чуть ли не ежедневные искусственные нововведения. Всю ткань живого общества протезировали без наркоза. Причём, удаляя здоровые органы, и заменяя их хреновыми протезами. Попав на такой «остров доктора Моро» в результате рождения, человек просто обречён на состояние «фиолетового барабана». Нужно быть как можно более незаметным. Сливаться с окружающей средой. Авось не заметят и не заменят ещё что-нибудь. Естественным следствием феномена «фиолетового барабана» является всеобщая ксенофобия. Кто-то отличающийся от фона может привлечь внимание вивисектора к этому участку фона. И, наряду с горлопаном, пострадают невинные люди. Поэтому нужно как можно быстрее заткнуть ему рот путём отрывания головы. В одиночку с такой задачей справиться тяжеловато, поэтому затыкатели сбиваются в стаи.
Ровно то же самое происходило и в некоторых других странах. Имена и годы другие, а суть — та же. Но большая часть стран как-то умудрилась не заболеть. И надо внимательно присмотреться к истории этих стран. Что в них есть такого, что даёт им иммунитет? Но это — уже в продолжении.
Так что — этот пост будет ещё одним предисловием к описанию процесса организации.
Перефразируя великого Вольтера (если это сказал Вольтер), «если бы „фиолетового барабана“ не было, его следовало бы выдумать». Я попыталась встать на место того человека или той категории людей, которые могли бы быть заинтересованы в возникновении феномена „фиолетового барабана“, и простроить их стратегию и тактику для достижения цели.
Что это за категория?
Как и в случае с Богом, это категория людей, которая в силу некоторых обстоятельств их биографии, получила доступ к духовной или гражданской власти. То есть, у этой группы людей была такая штука, как «административный ресурс». Вместо топора у Раскольникова. Однако, не вся эта группа рубила старух-процентщиц налево и направо. Чем-то некоторые из них отличались от остальных. И, как ни странно, тем же самым, чем и Раскольников. А именно, образованием. Причём, не каким-нибудь, а обязательно — европейским, и что также важно — неоконченным. В крайних случаях — даже не особо и начатым. Но это — только в крайних случаях. И все эти особые люди получили не только такое образование, но и такое же воспитание.
Мне скажут — а как же исламский мир? Эти-то откуда возьмут европейское воспитание и/или образование? До некоторых пор, действительно, не было у владык Востока этого самого европейского образования. А сейчас — есть практически у всех. Что ни шейх или эмир, то выпускник Гарварда или Оксфорда. Приблизительно отсюда же растут ноги исламского терроризма.
Что же такого есть в европейском образовании, что приводит правителей к авторитаризму, а их народы (причём не только во время их правления, но и много позже) к состоянию всепоглощающего пофигизма, который я называю феноменом «фиолетового барабана»?
Коротко, к сожалению, ответить трудновато. Но я попробую сократить, как могу. Европейская философия, в отличие от восточной, понимает рефлексию, как интеллектуальную деятельность. Которую, как и любую деятельность, можно огранизовать. И это — приемлемый подход для интеллектуальной же деятельности. Но «мальчик в овраге нашёл пулемёт, больше в деревне никто не живёт». Если применять тот же подход к организации практической деятельности, и особенно, деятельности руководителей и управляющих в социуме, то к этой деятельности нужно обязательно привязывать целый ряд ограничений этического плана. Упрощая сказанное, если вы строите завод по переработке помидоров в томат, то помидоры не могут сопротивляться. А люди — могут. Поэтому, даже строя свой завод, вам придётся ограничить время работы людей на нём, создать им соответствующие их потребностям условия и т.д.
Если же вы строите завод по переработке мозгов живых людей в мозги преданных рабов, то вам нужно учитывать нежелание этих самых людей становиться рабами. Нужно выстраивать тонкие технологии, которые позволят вам добиться своей цели. Все знают, что, если лягушку бросить в кипяток, она выскочит. А если положить её в воду и медленно нагревать, то сварится. Это — образец технологии. Я понимаю, насколько кощунственно выглядят эти примеры. Именно поэтому у правителей, занявшихся строительством каких-либо конструкций в живой среде, должны быть этические ограничители. А вот это, к сожалению, присутствует далеко не всегда. Потому что в Гарвардах и Оксфордах можно узнать, что это такое, но ни МТИ, ни Сорбонна это своим студентам не прививает. А вот возможность внедрять в жизнь социума интеллектуальные конструкции показывают так наглядно, что те, кто умеют не только складывать два и два, но даже перемножать, понимают всю эффективность таких инструментов.
И вот, окончив или не окончив эти самые университеты, но успев познакомиться с такими замечательными «игрушками», студенты возвращаются домой, где их ждёт экспериментальный полигон размером в страну. И миллионы старух-процентщиц. И начинается. Указывается перстом самое болотистое и гнилое место на берегу моря и приказывается строить здесь город-порт. А корабли для этого порта тащить волоком больше ста километров. Люди гибнут? Где? Это что, люди? Они не понимают величия замысла. Мы должны, ну просто обязаны уже сейчас, ещё в ходе моего правления, показать этим (далее следует перечень), чей царь длиннее. А вообще, должна заметить, люди просто так антихристом ещё при жизни мало, кого называют.
«Просвещённая» по-европейски монархия должна иметь свою академию. И неважно, что большинство академиков — немцы. Как, собственно, и сама императрица. Народ вот подкачал. Тёмный какой-то. Не подходящий под светлые идеалы Вольтера и Дидро. Но это мы исправим. А тех, кто нам возражает — четвертуем. Это так по-европейски. Причём никто, собственно, и не отдал себе отчёта, что в умах народа произошла катастрофа. Даже не связанная с фактами реформ. А только с фактами наследования престола и правления женщин. Это в стране, где «Домострой» впитан с молоком матери.
Народ заметался, забурлил. Но есть отличное западное средство. Шпицтрутен называется. И неважно, какое отношение ты к нему имеешь. Держишь ли в руках, или получаешь им по спине. В обоих случаях тебя пользуют. И ты медленно продолжаешь превращаться в бессловесную скотину. Или идёшь на каторгу. Иногда сразу, иногда заглядывая «в народ».
Но тут приходит «просвещённый» царь-освободитель. И не посоветовавшись ни с одним из освобождаемых, отменяет крепостное право. По стране катится волна бунтов «освобождённых» крестьян. Вот дураки-то. Счастья своего не понимают. Поэтому их учат. То есть, расстреливают. Царю, правда, тоже не поздоровилось. Он им свободу, а они ему — бомбу. За что бы? А чтобы жизнь не ломал. Об колено.
Эти «реформы» происходили в России приблизительно раз в поколение. То есть, люди хоть как-то успевали приспособиться. А потом начался шабаш. Три революции, войны, и чуть ли не ежедневные искусственные нововведения. Всю ткань живого общества протезировали без наркоза. Причём, удаляя здоровые органы, и заменяя их хреновыми протезами. Попав на такой «остров доктора Моро» в результате рождения, человек просто обречён на состояние «фиолетового барабана». Нужно быть как можно более незаметным. Сливаться с окружающей средой. Авось не заметят и не заменят ещё что-нибудь. Естественным следствием феномена «фиолетового барабана» является всеобщая ксенофобия. Кто-то отличающийся от фона может привлечь внимание вивисектора к этому участку фона. И, наряду с горлопаном, пострадают невинные люди. Поэтому нужно как можно быстрее заткнуть ему рот путём отрывания головы. В одиночку с такой задачей справиться тяжеловато, поэтому затыкатели сбиваются в стаи.
Ровно то же самое происходило и в некоторых других странах. Имена и годы другие, а суть — та же. Но большая часть стран как-то умудрилась не заболеть. И надо внимательно присмотреться к истории этих стран. Что в них есть такого, что даёт им иммунитет? Но это — уже в продолжении.
Комментариев нет:
Отправить комментарий